3 мая 2013 года российская платежная система Qiwi провела IPO на бирже NASDAQ в Нью-Йорке.
По окончании первого дня торгов основатели Qiwi рассказали об итогах сделки и планах дальнейшего развития компании.
— Как вы оцениваете результаты IPO?
Андрей Муравьев, член совета директоров Qiwi (А. М.): У всех акционеров ожидания оправдались. Все хотели это сделать и сделали.
Андрей Романенко, председатель совета директоров Qiwi (А. Р.): Думаю, что по первому дню судить не очень правильно. Время покажет, что будет дальше.
— Почему в ходе IPO акции продавали только акционеры, а допэмиссии компании не было?
Сергей Солонин, СЕО Qiwi (С. С.): Мы договорились сразу, что допэмиссии не будет. На самом деле у компании достаточно свободных средств. Более того, мы распределяем дивиденды, то есть дополнительных денег не требуется.
Борис Ким, член совета директоров Qiwi (Б. К.): Во-первых, компания может платить деньги акционерам, во-вторых, может обеспечивать свои инвестиционные программы. И если бы мы ввели дополнительные деньги в компанию на этих условиях, то это ухудшило бы рентабельность. Это никому не нужно.
— Вы решили, как теперь будете платить дивиденды?
Б. К.: Если посмотреть наш проспект по эмиссии, то там нет указания на дивидендную политику. Это общее правило для hi-tech-компании. Но если посмотреть на наше прошлое, то мы всегда платили дивиденды. Нет никаких сомнений, что мы и дальше будем продолжать это делать. Но при этом мы не хотим, чтобы у нас были связаны руки этим обещанием. Хочется иметь возможность потратить эти деньги, если вдруг окажется, что мы можем приобрести актив, который поможет нам в будущем увеличить доходы всех акционеров.
— Но ведь можно объявить дивидендную политику, а потом отказаться от выплаты в случае необходимости…
Б. К.: Когда вы что-то пообещали, отыграть все назад очень сложно. Лучше пообещать меньше, но выполнить обещание или перевыполнить, чем недовыполнить на 1%. Почему российские компании торгуются с таким дисконтом по сравнению с западными? В частности, потому, что у российских компаний очень плохая слава в отношении корпоративного управления, соблюдения прав миноритарных акционеров. Мы не хотим, чтобы эта история распространялась на Qiwi. Мы хотим с самого начала занять очень честную позицию в отношении наших миноритариев.
— Какие миноритарные инвесторы появились у Qiwi после IPO?
А. М.: Список очень обширный. 80% новых акционеров — американские фонды long only и хедж-фонды, которые инвестируют именно в сектор высоких технологий, и сектор платежей, то есть профильные инвесторы.
— Вам не потребовалось привлекать якорного инвестора?
А. М.: Нам необходима публичность и ликвидность. Ликвидность же обеспечивается большим количеством игроков.
— Была ли переподписка на акции?
А. М.: Да, в пять с половиной раз.
— Основным акционером вашего конкурента «Яндекс.Деньги» не так давно стал государственный Сбербанк. Как вы оцениваете вероятность участия государства в капитале вашей компании? Как это может помочь развитию?
Б. К.: Мы хотим иметь ровные и равные отношения со всеми банками, со всеми операторами сотовой связи. А это означает, что мы должны, по сути, принадлежать менеджменту и миноритарным акционерам, что, собственно, в Qiwi и произошло. Для нас очень важно пройти между Сциллой и Харибдой и сохранить независимость и открытость рынку. Появление же на рынке электронных платежей такого весомого участника, как Сбербанк, только позволит быстрее развивать рынок. Сейчас, по сути, в этой отрасли нет конкуренции между игроками, а рынок большой.
— Какие вопросы задавали инвесторы в ходе road show?
С. С.: Спрашивали про Россию. У многих инвесторов возникают опасения, когда заходит разговор о нашей стране, поэтому вопросов было много. Дальше спрашивали по поводу стратегии компании, ее бизнес-модели, планов на будущее. Много вопросов было про сотрудничество с Visa.
Б. К.: Приходится признаться, что инвесторов беспокоит фактор России. Они выделяют для России два основных риска — политический и корпоративного управления. Но мы российская компания и гордимся этим. Что касается риска корпоративного управления — то мы своими действиями сказали рынку, как хотим строить отношения с миноритариями. Также их беспокоил вопрос, что у менеджмента остается достаточно большой пакет акций и как это повлияет на цену акций в дальнейшем. Но они получили исчерпывающий ответ: Сергей Солонин, крупнейший частный акционер, CEO компании, не продает акции (25,4%.— “Ъ”). И это очень важный фактор, который якорит инвесторов.
— Как Qiwi будет развиваться после IPO?
С. С.: Есть очень большие планы по международному развитию. Мы уже присутствуем в Бразилии, но считаем, что можем добиться на этом рынке еще больших результатов. Также мы намерены активно развиваться в США. К примеру, в Нью-Йорке наши терминалы установлены в метрополитене. У нас существует две модели международной экспансии — компании, работающие с Qiwi по франшизной лицензии (с правом использования бренда, программного обеспечения, софта Qiwi.— “Ъ”), и компании, входящие в группу Qiwi. Компания, ведущая деятельность в Бразилии, входит в группу Qiwi. Компания, работающая в Америке, тоже в составе Qiwi. В основном развитие идет за счет установки терминалов, киосков.
— В США терминалы такие же, как в Москве?
С. С.: Да. В основном они будут размещаться на юге страны — в Калифорнии, Майами. У нас уже подключено около ста сервисов, в том числе и местные коммунальные компании.
— А комиссия какая?
С. С.: Здесь комиссию платит провайдер. Комиссия с конечных пользователей не берется, потому что комиссия от провайдеров уже достаточно большая — от 5% до 12%.
— Перед IPO Qiwi были сообщения, что вы уходите с некоторых рынков — к примеру, продали терминальную сеть на Украине…
С. С.: Очень сложно самостоятельно развиваться во всех странах сразу. Поэтому мы решили выделить две модели: работа по франшизе и полностью собственными силами.
— Продаже бизнеса на Украине предшествовали проблемы: Национальный банк страны в 2011 году сообщал, что платежная система не согласовала с государством правила работы. Ситуация разрешилась?
Б. К.: Разрешилась. На Украине мы работаем с независимой компанией по модели франшизы. Украина — это очень специфический рынок, с очень специфическим регулированием. Они выбрали банкоцентрированную модель, когда весь рынок платежей — банковский рынок. На мой взгляд, это сдерживает развитие финансовых сервисов, снижает конкуренцию на рынке платежей.
— Как Qiwi мотивирует менеджмент?
С. С.: У нас есть опционная программа, в которую уже включено более 30 сотрудников, она была запущена недавно в связи с IPO.
А. М.: Порядка 7% акций компании участвует в опционной программе. Программа нацелена на рост капитализации, но помимо этого в компании есть еще KPI. То есть две системы мотивации. Опционная программа охватывает практически всех топ-менеджеров.
— Бонусы за IPO будут выплачены?
С. С.: У нас специальных бонусов в связи с IPO не планировалось. Компания работает в обычном режиме. Может быть, будут какие-то отдельные бонусы людям, которые непосредственно постоянно и оперативно коммуницировали со всеми акционерами и партнерами в связи с подготовкой IPO. Это была работа практически без сна. У нас есть акционеры в Японии, юристы в Лондоне, консультанты в Америке. Приходилось работать начиная с японского времени — потом Москва, Лондон, Нью-Йорк и Сан-Франциско.
— Куда инвестируете деньги, полученные от IPO?
А. Р.: Исключительно только в интернет, в новые технологии.
А. М.: Однозначно все деньги, полученные от IPO, будут инвестированы в экономику России. В какие сектора — будем определяться.
— На прошлой неделе сервис аренды частного жилья AirBnB объявил, что его пользователи должны подтвердить свою личность сканом паспорта или водительского удостоверения. Придется ли пользователям Qiwi также распрощаться с анонимностью?
А. Р.: Мы всегда работаем только в соответствии с законодательством. Максимальный порог одного неидентифицированного платежа составляет 15 тыс. руб.
Б. К.: Надо понимать, что это всегда некий баланс между доступностью финансовых услуг и интересами государства. Когда вы пришли в банк заплатить за детский садик и у вас требуют паспорт, то не все к этому готовы. Не потому, что они хотят что-то скрыть, а просто потому, что это неудобно.
— У вас есть проблемы, в связи с тем что Qiwi пользуются злоумышленники? Требуют ли правоохранительные органы от вас раскрывать информацию о пользователях?
Б. К.: Такие запросы поступают постоянно, и мы работаем с ними. Надо понимать, что если человек использует электронный кошелек, то у правоохранительных органов и у нас в том числе намного больше вероятность найти его. Потому что в нашем сервисе идентификатором является номер сотового телефона. По закону «О связи» человек, который подписывает контракт с сотовым оператором, должен раскрывать свои паспортные данные. Если правоохранительные органы знают номер телефона, они могут понять его местоположение, прочитать его SMS, засечь его голосовой трафик. Если мы знаем номер телефона, это для правоохранительных органов дает больше информации, чем при простой банковской идентификации, когда нужно показывать паспортные данные. Если речь идет о защите интересов граждан государства и наших клиентов, то у современных методов платежей для этого есть гораздо больше возможностей, чем у традиционных банковских инструментов. Но мы не хотим и не будем становиться «большим братом».
Коммерсантъ